Глава 32 - ПРАВО И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

В последние годы экономический анализ стал банальностью в юридической теории и практике. Нетрудно заметить естественное родство между этими двумя предметами: целью обоих является понимание общественных институтов. Более того, каждому из них присущ ярко выраженный нормативный компонент: и юриспруденцию, и экономическую теорию интересует не только функция общественных институтов, но и то, как улучшить их деятельность.

В настоящей главе мы вкратце исследуем три темы, связанные с проблемой взаимодействия права и экономики. Первая из тем касается экономического анализа преступления, вторая — закона об ответственности. Третья тема фокусирует внимание на конкретном аспекте антитрестовского законодательства. Эти примеры — лишь маленькая выборка из богатого и разнообразного множества подобных примеров. Представленные здесь модели просты; в них упускаются из виду многие сложности реального мира. Тем не менее, даже эти очень простые модели позволяют многое понять в системе законодательства.

32.1. Преступление и наказание

Можно с уверенностью сказать, что в какой-то момент своей жизни почти каждый человек совершает преступление. Эти преступления варьируют от незначительных проступков, типа парковки в неположенном месте, до серьезных уголовных преступлений, таких, как вооруженное ограбление. Ясно, что мотивы многих преступлений носят экономический характер. Грабителя банков Вилли Саттона однажды спросили, почему он грабит банки. Он ответил: "Именно там обыкновенно держат деньги."

Даже мелкие проступки, типа незаконной парковки, связаны с экономическими соображениями: водитель, как правило, сопоставляет выгоды удобного местоположения с издержками покупки билета на парковку. Такого рода альтернативы имеют сугубо экономическую природу, и поэтому построение и анализ экономических моделей могут помочь проникнуть в суть преступлений и наказаний .

Рассмотрим, например, случай магазинных краж. Выгода для магазинного вора определяется полезностью взятых предметов, в то время, как издержки включают возможность ареста и связанного с ним штрафа и/или заключения в тюрьму. Представим себе однократную магазинную кражу, в которой вор раздумывает, сколь ценный предмет ему стоит взять. Мы записываем задачу выбора для магазинного вора в виде

 max B(x) — C(x),

                                                                                                 x

где x — стоимость похищаемого предмета B(x) — выгоды от его похищения для вора и C(x) — ожидаемые издержки для вора.

Форма и размеры издержек, накладываемых на магазинного вора, определяются системой правосудия. Какую форму должно принять наказание, чтобы отвратить людей от совершения магазинных краж? Сосредоточим внимание на простом случае, в котором наказание представлено штрафом в F долларов. Вначале предположим, что штраф не зависит от стоимости похищенного предмета.

Преступная деятельность по самой своей природе зачастую не является непосредственно наблюдаемой. Не всех преступников задерживают, так что штраф налагается лишь с какой-то вероятностью. Эта вероятность определяется, в свою очередь, ресурсами, направляемыми на раскрытие преступлений, поэтому мы обозначим уровень принуждения к соблюдению закона через e, а вероятность задержания — через p(e). Считайте, что e — это расходы на раскрытие преступлений и на принудительные меры, осуществляемые полицией.

Теперь задачу для магазинного вора можно записать как

                                             max B(x) — p(e)F.                                          (32.1)

                                                                  x

Значительность преступления, выбираемая индивидом, — измеряемая стоимость похищенных предметов — есть то значение x, которое максимизирует данное выражение.

Каким образом государству следует устанавливать величины e и F ? Своим выбором x преступник наносит определенный ущерб другим людям. В случае кражи эти издержки включают стоимость похищенных предметов, а также стоимость замков, службы охраны и т.д., используемых для защиты от кражи. Обозначим общую сумму этого ущерба через H(x), а издержки на принуждение к соблюдению закона — через c(e). Будем исходить из предположения, что государство хочет минимизировать чистые издержки преступной деятельности; запишем его целевую функцию как

                                       min H(x) — p(e)Fx + c(e).                                     (32.2)

                                                    F, e

Государство выбирает степень принуждения к соблюдению закона и размеры штрафа, исходя из признания того, что этот выбор влияет на масштабы распространения магазинных краж.

Первое, что обращает на себя внимание в задаче, описываемой уравнением (32.1): ожидаемые издержки преступления для преступника p(e)F не зависят от масштабов преступления x. Это означает, что преступник либо выберет уровень x, максимизирующий его чистую выгоду, либо предпочтет не совершать преступления вовсе. При возрастании функции выгоды по x, как в случае преступления, имеющего исключительно экономические мотивы, будут похищены только самые ценные предметы. Поскольку магазинному вору грозит одинаковое наказание независимо от того, насколько дорогостоящ похищаемый им предмет, ему имеет смысл брать самый ценный предмет. (Разумеется, при предпосылке о том, что все рассматриваемые предметы одинаково трудно украсть.)

Данным замечанием мы подчеркиваем тот важный момент, что эффективное средство устрашения должно налагать на преступника предельные издержки. Если издержки не зависят от масштабов преступления, то преступник с тем же успехом может предпочесть совершить самое крупное преступление из практически осуществимых. Указанное замечание не выглядит каким-то особенным, когда речь идет о магазинной краже, однако звучит весьма отрезвляюще, когда речь идет о более серьезных преступлениях. Если за ограбление банка предусматривается точно такое же наказание, как и за убийство, то у банковского грабителя имеется веский стимул убивать всякого свидетеля преступления.

Как показывают эти замечания, нам хотелось бы, чтобы "наказание соответствовало преступлению" в том смысле, что издержки более серьезных преступлений для преступника должны быть выше. Поэтому мы соответствующим образом перестраиваем задачу, описанную уравнением (32.1), чтобы сделать угрожающий преступнику штраф пропорциональным масштабам преступления:

                                            max B(x) — p(e)Fx.                                        (32.3)

                                                                     x

Преступник предпочтет совершить преступление такого уровня, при котором предельные выгоды уравняются с предельными издержками:

                                              MB(x*) — p(e)F.                                            (32.4)

Вообще, чем больше уровень принуждения к соблюдению закона и чем крупнее штрафы, тем больше предельные издержки для преступника, что приводит к снижению уровня преступности. Теперь обратимся к задаче для системы правосудия, состоящей в установлении должного уровня штрафов и принуждения. Анализ этой задачи в ее полном объеме выходит за рамки этой книги, но мы можем остановиться на одном полезном соображении. Предположим, что государство решает терпеть некоторый уровень преступности. Каким образом оно должно установить e и F, чтобы самым экономичным, с точки зрения издержек, способом вынудить общество не выходить за рамки этого уровня преступности? Из уравнения (32.4) видно, что государство стремится выбрать штраф таким образом, чтобы выбор преступника, характеризующий масштаб преступления x*, был равен тому уровню преступности, который готово терпеть государство.

Обратите внимание на то, что в уравнении (32.4) уровень преступности зависит только от ожидаемых издержек преступной деятельности p(e)F. Усиление принуждения к соблюдению закона e обходится государству дорого, Однако увеличение размеров штрафа не влечет за собой издержек. В самом деле, увеличение штрафа выгодно для государства, так как штрафы могут идти на покрытие издержек, связанных с принуждением и задержанием. Отсюда следует, что государство должно устанавливать самое низкое из возможных значение e, которое дает положительную вероятность задержания, и самое высокое из возможных значение F так, чтобы произведение этих двух величин удовлетворяло уравнению (32.4).

Еще раз повторим логику этих рассуждений. Преступника интересуют только ожидаемые издержки задержания. Поскольку повышение уровня принуждения к соблюдению закона обходится государству дорого и ему выгодно увеличивать только сумму штрафа, государство будет стремиться к наложению высоких штрафов при малой вероятности принуждения.

Эти рассуждения показывают, почему во многих общинах установлены очень высокие штрафы за замусоривание территорий (доходящие в некоторых случаях до 1000 долл.) несмотря на тот факт, что ущерб от кучки мусора много меньше суммы в 1000 долл. Дело в том, что поймать "на месте преступления" человека, бросающего мусор, очень трудно; следовательно, чтобы отбить охоту к такого рода поведению, необходимы очень высокие штрафы.

32.2. Оговорки

В своем крайнем варианте проведенный анализ говорит о том, что оптимальной формой принуждения к парковке в разрешенном месте является сочетание очень малых расходов на попытки поимки нарушителей с наложением на них астрономических штрафов в случае поимки. Если мы полагаем, что такая политика может оказаться при некоторых обстоятельствах не лучшей, это просто означает, что данная конкретная модель чересчур проста, чтобы описывать преступную деятельность любого рода. Если даже создается впечатление, что модель дает нам "неправильный" ответ, мы, тем не менее, можем выяснить очень многое благодаря самой постановке вопроса о том, почему мы считаем данный ответ неправильным.

Например, может оказаться, что присяжные или судьи с неохотой выносят слишком суровые приговоры. Так, в штате Мичиган наличие у человека доли унции кокаина может быть чревато при определенных обстоятельствах попаданием в тюрьму более чем на 10 лет. Из-за этого некоторые мичиганские присяжные отказывались осудить явно виновных ответчиков.

Другой причиной, по которой сочетание малой вероятности применения мер пресечения с высокими штрафами может быть малоподходящей формой принуждения к соблюдению закона, является то, что преступники могут неверно оценивать вероятность быть пойманными. В конце концов, эти вероятности среднему преступники неизвестны. Большинство определяют вероятность поимки исходя из опыта тех людей, которых они знают или о которых слыхали, и увеличение уровня принуждения к соблюдению закона, скорее всего, повысило бы точность восприятия людьми вероятности поимки преступников.

Наконец, если наказание чересчур сурово, оно может повлечь за собой даже более серьезное преступление. Если бы парковка в неположенном месте каралась смертью, пусть даже при очень низкой вероятности быть пойманным, люди, застигнутые на месте преступления, вполне могли бы совершить попытку убить контролера. Как гласит старая английская поговорка, можно с тем же успехом быть повешенным за корову, что и за овцу.

Невзирая на сделанные оговорки, этот простой анализ преступления и наказания позволяет понять ряд важных моментов: преступнику должно угрожать предельное средство отвращения его от преступления, а общество должно осознавать необходимость выбора между величиной вероятности принуждения к соблюдению закона и степенью суровости наказания.

32.3. Закон об ответственности

Предположим, что два индивида оказались вовлечены в несчастный случай и пострадавший пытается получить от обидчика возмещение ущерба. Закон, регулирующий такие ситуации, известен как закон об ответственности. Имеется обширная юридическая и экономическая литература, в которой рассматриваются такие случаи. Ниже приводится простой теоретический анализ ответственности.

Мы предполагаем, что имеется два индивида — обидчик и жертва. Обидчик совершает какие-то действия (скажем, ведет автомобиль), а жертва совершает какие-то действия, связанные с действиями обидчика (скажем, переходит улицу.) Обидчик проявляет определенную осторожность в своих действиях — например, в отношении скорости вождения. Жертва также может проявлять ту или иную степень осторожности в своих действиях — например, может либо переходить улицу неосторожно, либо переходить ее по пешеходному переходу. Чтобы не усложнять анализа, предположим, что обидчик едет по улице на автомобиле, а пешеход переходит улицу. Единственный род выбора, который они совершают, связан с проявляемой ими степенью осторожности.

Обозначим через x степень осторожности, выбранную обидчиком, например, то, насколько медленно он ведет автомобиль. Вообще, проявление большей осторожности обходится обидчику дорого, и мы обозначаем эти издержки как c_i (x). В случае с водителем автомобиля c_i (x) могут измерять стоимость времени, потерянного вследствие низкой скорости вождения.

Пусть L(x) измеряют ожидаемые убытки для жертвы при выборе обидчиком уровня осторожности x. Предположительно, чем выше уровень осторожности, избранный обидчиком, тем ниже ожидаемые убытки для жертвы, поэтому мы полагаем, что L(x) будет убывающей функцией от x.

Общественная целевая функция состоит в минимизации общих убытков для обеих сторон:

min c_i (x) + L(x).

                                                                                                 x

При такой функции общественно оптимальный выбор уровня осторожности удовлетворяет, естественно, следующему условию: предельные издержки повышения уровня осторожности для обидчика должны равняться предельным выгодам от этого более осторожного поведения для жертвы. Назовем уровень осторожности, минимизирующий общие издержки, связанные с несчастным случаем, общественно оптимальным уровнем осторожности и обозначим его через x*.

Закон об ответственности налагает на обидчика определенные издержки в ситуации несчастного случая, и тот способ, которым эти издержки налагаются, влияет на уровень осторожности, выбираемый обидчиком. Рассмотрим поведение обидчика при разных правилах ответственности.

·         Ответственность не предусматривается. В этом случае обидчик хочет лишь минимизировать собственные издержки, не обращая при этом внимания на ущерб, наносимый жертве. При нашей предпосылке о возрастании издержек, связанных с осторожностью, он выберет самый низкий уровень осторожности из возможных, не являющийся общественно оптимальным.

·         Строгая ответственность. При строгой ответственности обидчик должен оплатить все издержки, вызванные произошедшим по его вине несчастным случаем. В этом случае ожидаемые издержки проявления осторожности для обидчика есть c_i (x) + L(x). Следовательно, обидчик должен будет покрыть общие общественные издержки и выберет общественно оптимальный уровень осторожности.

·         Правило для случая проявления небрежности. Согласно этому правилу, обидчик должен нести ответственность за убытки, вызванные несчастным случаем, только если он продемонстрировал уровень осторожности ниже требуемого судом. Этот уровень, требуемый судом, называется должной осторожностью, или разумной осторожностью, и обозначается через . Если обидчик проявил должную осторожность, то он не несет ответственности за издержки, связанные с несчастным случаем. Предположим, что суд устанавливает уровень должной осторожности, равный общественно оптимальному уровню осторожности, так что  = x*. Захотел бы обидчик в таком случае выбрать x > x*? Нет, так как ему не пришлось бы нести ответственности и при выборе x = x*, а "чрезмерная" осторожность обходится дорого. Захотел бы обидчик выбрать какое-то x < x*? Нет, так как при уровнях осторожности ниже уровня должной осторожности обидчик должен оплатить полные ожидаемые издержки несчастного случая. Поскольку эти полные издержки минимизируются при x*, выбор уровня осторожности ниже данного не может быть оптимальным. Следовательно, соблюдение правила для случая проявления небрежности приводит к выбору общественно оптимального уровня осторожности.

В рассматриваемом случае и правило строгой ответственности, и правило для случая проявления небрежности ведут к выбору общественно оптимального уровня осторожности. Обратите, однако, внимание на то, что разделение издержек между обидчиком и жертвой совершенно различно. При строгой ответственности жертва получает от обидчика возмещение общих издержек, связанных с любыми несчастными случаями, в то время как согласно правилу для случая проявления небрежности жертва получает компенсацию ущерба лишь от действий, при совершении которых обидчик не проявил должной осторожности. Можно было бы ожидать, что те люди, которые с большей вероятностью окажутся в роли жертвы, предпочтут правило строгой ответственности, а те, кто с большей вероятностью может оказаться в роли обидчика, предпочтут правило для случая проявления небрежности.

32.4. Несчастные случаи с двусторонней ответственностью

Редко бывает, чтобы в несчастном случае была виновна только одна сторона. Во многих случаях вклад в издержки, связанные с несчастным случаем, могут вносить обе стороны. Разумеется, вероятность сбить пешехода для водителя выше, если пешеход переходит улицу в неположенном месте, идет не по той стороне дороги и т.п. Распространим описанную выше модель на ситуацию, когда пострадавшая сторона также может проявить некоторую степень осторожности, чтобы избежать несчастного случая.

Обозначим уровень осторожности, избираемый жертвой, через y, а издержки для жертвы, связанные с выбором данного уровня осторожности, — через c_v(y). Примем также в качестве предпосылки, что ожидаемые убытки от несчастного случая зависят от уровня осторожности, проявляемой обеими сторонами, и обозначим их как L(x, y). Соответствующая общественная цель состоит в минимизации общих издержек,

min c_i (x) + c_v(y) + L(x, y).

                                                                               x,y

Теперь у нас имеется два условия, определяющих два оптимальных уровня осторожности: предельные издержки увеличения осторожности обидчиком должны быть равны предельной выгоде для жертв от уменьшения ожидаемых издержек, связанных с несчастным случаем. Кроме того, предельные издержки, которые несет жертва из-за увеличения уровня своей осторожности, должны равняться предельной выгоде, получаемой ею от уменьшения ожидаемых издержек, связанных с несчастным случаем. Рассмотрим то, каким образом на поведение двух сторон могут повлиять различные формы ответственности.

·         Ответственность отсутствует. Как и прежде, обидчик выберет нулевой уровень осторожности, а жертва, осознавая тот факт, что у обидчика нет стимула к проявлению осторожности, выберет уровень осторожности, минимизирующий ее общие издержки. Как мы видели, выбираемый при этом уровень осторожности не является общественно оптимальным.

·         Строгая ответственность. В этом случае жертвам компенсируются все налагаемые на них издержки. Поэтому у жертв отсутствует стимул самим принимать меры предосторожности. Их оптимальный выбор, следовательно, есть y = 0, а обидчики выберут уровень ответственности, который будет оптимальным для них при данном безрассудном поведении жертв. И снова этот уровень не будет общественно оптимальным.

·         Строгое разделение убытков. Согласно этому правилу об ответственности обидчик должен оплатить долю f издержек, связанных с несчастным случаем. Поэтому он выберет x так, чтобы минимизировать c_i(x) + fL(x, y), что, как правило, приводит к уровню осторожности, более низкому, чем общественно оптимальный. Жертва выберет y так, чтобы минимизировать c_v(y) + (1 — f)L(x, y), что также приведет к выбору уровня осторожности, слишком низкого, с точки зрения общества.

·         Правило для случая проявления небрежности. Вспомним, что в этом случае обидчик несет ответственность только, если он не сумел показать, что проявил должную предосторожность. Предположим, что жертва выбрала общественно оптимальный уровень осторожности y*. Если обидчик ожидает, что жертва проявит соответствующую осторожность, то с помощью аргументации для ситуации несчастного случая с односторонней ответственностью можно показать, что обидчик выберет x = x*. Если обидчик выбирает стандарт должной осторожности x = x*, то ответственности не несет, и издержки для жертвы составят c_v(y) + L(x*, y). Следовательно, жертва выберет уровень осторожности, минимизирующий указанное выражение, и это будет общественно оптимальный уровень y*. Как показывают эти рассуждения, выбор каждой из сторон общественно оптимального уровня осторожности при использовании правила для случая проявления небрежности дает равновесие по Нэшу. При стандартных предпосылках это равновесие оказывается единственным. Следовательно, можно ожидать, что использование правила для случая проявления небрежности приведет к выбору общественных оптимальных уровней осторожности.

·         Строгая ответственность с обоснованием проявления небрежности. Согласно данному правилу обидчик несет ответственность за убытки, вызванные несчастным случаем, если только ему не удается показать, что уровень осторожности жертвы ниже некоторого установленного уровня должной осторожности . Как вы могли догадаться, если закон устанавливает для жертвы уровень должной осторожности, равный общественно оптимальному, то обе стороны выберут общественно оптимальный уровень осторожности.

Существует целый ряд других вариаций этих юридических правил, которые мы не будем здесь рассматривать. Общая идея этих вариаций состоит в том, что если суд способен определить соответствующий уровень должной ответственности каждой из сторон, то какая-либо вариация правила для случая проявления небрежности приведет к принятию общественно оптимальных решений обеими сторонами.

Чтобы определить общественно оптимальный уровень должной осторожности, суды должны иметь некоторое представление о том, во что обходится проявление осторожности обидчику и жертве, и о том, как осторожность влияет на ожидаемые издержки, связанные с несчастным случаем. Суд всегда может обратиться к экспертам за советом по этим вопросам, однако во многих случаях определение указанных величин может оказаться делом очень трудным.

Предположим, что суд способен определить убытки, связанные с несчастным случаем L(x, y), но не может сказать, каков был фактический уровень осторожности, проявленный каждой из сторон, так что суд не может применить в какой-либо форме правило для случая проявления небрежности. Оказывается, способ гарантировать проявление каждой из сторон общественно оптимального уровня осторожности все же имеется. Для этого суду требуется лишь заставить и жертву, и обидчика нести издержки, связанные с несчастным случаем!

Предположим, например, что автомобиль сбивает велосипедиста и что вследствие этого жертва несет издержки в размере 200 долл. Если водителя автомобиля штрафуют на сумму, равную издержкам, которые несет из-за его действий другая сторона, то у него имеются соответствующие стимулы для минимизации этих издержек. Поскольку при несчастном случае жертва тоже несет издержки в 200 долл., у нее также будет стимул избегать несчастного случая.

Заметьте — важно, чтобы другая сторона не компенсировала жертве ущерб, как это делается при строгой ответственности, поскольку в случае такой компенсации у жертвы был бы очень незначительный стимул избегать несчастного случая. Для того чтобы указанная схема сработала, каждая из сторон должна нести издержки несчастного случая в полном объеме. И вновь проведенный нами простой экономический анализ позволил уяснить важный момент: ущерб, оптимальный для поощрения должной осторожности со стороны обидчика, не обязательно равен оптимальной компенсации, выплачиваемой жертве. На самом деле эти две величины могут иметь друг с другом мало общего.

Именно эта логика лежит в основе страхования автомобиля на случай отсутствия вины какой-либо из сторон. Суды занимаются наказанием за нарушение правил безопасности движения, в то время как страховые компании выплачивают компенсации жертвам несчастных случаев. Имеет место разделение ролей: задерживание людей, являющихся причиной несчастных случаев, и компенсация ущерба людям, пострадавшим в результате несчастных случаев, производятся разными институтами. Это дает государству больше гибкости при установлении правил и инструкций, имеющих целью предотвращение несчастных случаев, а роль предоставления страховых услуг остается за частным сектором.

32.5. Возмещение ущерба в тройном размере как пункт антитрестовского законодательства

Существует целый блок антитрестовского законодательства, занимающегося вопросами монополистической практики, нечестной конкуренции, установления жестких цен и т.п. За эти незаконные действия предусматриваются санкции в соответствии как с гражданским, так и с уголовным правом. Например, в соответствии с уголовным правом максимальной санкцией за установление жестких цен является трехлетнее тюремное заключение, штраф в размере 100 000 долл. на каждое лицо и штраф в размере 1 000 000 долл. на корпорацию. В дополнение к этим уголовным санкциям закон Шермана и закон Клэйтона позволяют частному лицу или фирме преследовать в судебном порядке компании, занимающиеся незаконным установлением жестких цен, и требовать возмещения "причиненного ими ущерба в тройном размере".

Одна из причин существования гражданских санкций состоит в том, что благодаря ему у пострадавшей стороны появляется стимул обратить внимание правительственных органов на эту незаконную практику. Жалобы со стороны покупателей — это один из важных способов привлечения внимания Министерства юстиции США к случаям установления жестких цен.

Рассмотрим простую модель указанного компонента антитрестовского законодательства — модель возмещения ущерба в тройном размере. Предположим, что группа фирм с одинаковыми и постоянными предельными издержками сливается, образуя картель, устанавливающий цену и выпуск отрасли. Мы предполагаем, что в отсутствие антитрестовских акций картель способен быть достаточно устойчивым образованием, чтобы поддерживать монопольный уровень выпуска.

Пусть x(p) — функция спроса для картеля. Тогда можно записать задачу максимизации прибыли в виде

                                              max (p — c)x(p).                                           (32.5)

                                                                      p

Обозначим решение этой задачи максимизации монопольной прибыли через (x_m, p_m).

Покупатель продукции фирмы может возбудить против картеля дело и получить тройное возмещение ущерба, если ему удастся доказать, что фирмы-участницы картеля вступили в тайный сговор с целью поддержания высоких цен. Для простоты предположим, что вероятность выиграть дело равна p и что если дело выиграно, то потребители получают возмещение ущерба в размере величины γ, умноженной на прибыль фирмы. (В простейшей модели γ = 3, но мы хотим предусмотреть и другие возможности.) Это означает, что ожидаемое возмещение ущерба составит

                                             D(x) = pγ(p — c)x.                                          (32.6)

Целевая функция фирмы теперь должна иметь вид

                                      max (p — c)x(p) — D(x(p)).                                    (32.7)

                                                      p

Обратите внимание, что фирма осознает влияние выбора ею объема производства на штраф, который придется платить. Подставляя уравнение (32.6) в уравнение (32.7), мы получаем следующую задачу максимизации прибыли

                                        max [1 — pγ](p — c)x(p).                                     (32.8)

                                                          p

В этой модели штраф за нарушение антитрестовского законодательства эквивалентен налогу на прибыль фирмы: некоторую долю ожидаемой прибыли придется заплатить в качестве возмещения ущерба, нанесенного потребителям. Такой налог не влияет на поведение картеля: цена, максимизирующая прибыль, максимизирует также прибыль, умноженную на (1 — pγ). Следовательно, поведение фирмы совершенно не должно измениться!

Однако этот вывод можно принять с оговоркой, обычно связываемой с картелем. Антитрестовское законодательство вызывает понижение прибыли картеля до уровня ниже монопольной. Вопрос заключается в том, будет ли прибыль картеля ниже, чем в случае, если бы фирмы вели себя конкурентным образом? Если принять случай конкурентного равновесия с нулевой прибылью за базовый, то вследствие применения антитрестовского законодательства при pγ > 1 ожидаемая прибыль картеля, как видно из уравнения (32.8), станет отрицательной. Это говорит просто о том, что при достаточно высокой вероятности обнаружения и достаточно больших размерах возмещения ущерба у фирм не будет стимула к образованию картеля.

Стремление к получению возмещения ущерба

Приведенные выше рассуждения основывались на предпосылке о том, что спрос потребителей не меняется с изменением уровня возмещения ущерба. Однако данная предпосылка не является единственно возможной. Если уровень вознаграждения потребителей при установлении фирмами жестких цен очень высок, то потенциальные покупатели могут попытаться "понести ущерб" нарочно с тем, чтобы получить возмещение в соответствии с положением антитрестовского законодательства о тройном возмещении ущерба.

Для простоты предположим, что речь идет о потребителе с квазилинейной функцией полезности. В отсутствие гражданского возмещения ущерба за установление жестких цен задача максимизации полезности потребителя имеет вид

 max u(x) + m — px.

                                                                                               x

Если потребитель может возбудить дело с целью получения возмещения ущерба и его интересует только возмещение ущерба, которое он получит в результате этого, задача максимизации полезности для него имеет вид

 max u(x) + m — px + D(x).

                                                                                    x

Подставив сюда выражение для D(x) из уравнения (32.6), запишем эту задачу как

                                  max u(x) + m — px + pγ(p — c)x.

                                               x

Сгруппировав члены и вынеся x за скобку, получаем

                                 max u(x) + m — [p — pγ(p — c)]x.

                                              x

Преимущество этой последней формулировки задачи в том, что член в скобках ведет себя точно так же, как цена в обычной задаче максимизации полезности потребителя.

Пользуясь данной аналогией, мы определяем  = p — pγ(p — c) как действительную цену для потребителя. Каждая единица покупаемого потребителем товара непосредственно стоит p, но она также приносит потребителю pγ(p — c) ожидаемого возмещения ущерба. Эта возможность получения возмещения ущерба снижает действительную стоимость товара для потребителя.

Осознав, что поведение потребителя зависит от действительной цены, мы можем записать задачу максимизации прибыли картеля в виде

max [1 — pγ](p — c)x().

                                                                                    p

Элементарные алгебраические преобразования, которые вы должны проделать самостоятельно, показывают, что это выражение может быть записано также в виде

                                                  max ( — c)x().                                          (32.9)

Обратите внимание на удивительно простой вид этой задачи максимизации прибыли. И потребитель, и картель сталкиваются с одинаковой действительной ценой .

В уравнении (32.5) мы определили p_m как цену, максимизирующую монопольную прибыль в отсутствие антитрестовского законодательства. Следовательно, действительная цена, максимизирующая выражение (32.9), также должна быть p_m. Если обозначить цену, фактически назначаемую картелем, через p*, то это означает, что

                                                p_m = p* — pγ(p* — c).                                      (32.10)

Как нетрудно увидеть из уравнения (32.10), p* больше p_m. Картель на самом деле поднимает назначаемую им цену над монопольной ценой, поскольку ожидает, что придется выплачивать какое-то возмещение ущерба потребителям. Потребители, однако, готовы купить по этой цене больше продукции, чем в другой ситуации. поскольку ожидают получения какого-то возмещения ущерба от фирмы! Конечно, действительная цена для картеля и для потребителей — точно такая же, что и в отсутствие какого-либо антитрестовского законодательства.

32.6. Какая из моделей верна?

Мы показали две модели тройного возмещения ущерба, предусмотренного антитрестовским законодательством. В первой модели предполагалось, что потребители не изменят своего поведения даже при возможности получения возмещения ущерба по закону. Мы выяснили, что в рамках данной модели картель, если предположить, что он образовался, устанавливал бы ту же цену и продавал бы тот же объем выпуска, что и в отсутствие антитрестовского законодательства. Во второй модели поведение потребителей было в большей степени стратегическим. Они осознавали тот факт, что чем больше потребляют, тем большее возмещение ущерба смогут получить, если картель будет признан виновным в установлении жестких цен. В этом втором случае фактическая цена, назначаемая картелем, была бы выше монопольной цены, однако действительная цена была бы той же, что и монопольная. Мы не можем ответить на вопрос, какая из двух моделей правильная, руководствуясь чисто логическими соображениями. Ответ на этот вопрос зависит от фактического поведения потребителей.

Краткие выводы

1.    Экономическая теория может быть использована для исследования выбора преступной деятельности и для разработки структуры стимулов, отбивающих охоту к совершению преступления.

2.    Экономическая теория может использоваться для исследования воздействия на уровень преступности различных форм закона об ответственности.

3.    Экономическая теория может использоваться для оценки влияния на поведение фирмы юридических санкций, применяемых в случае установления жестких цен.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ПОВТОРЕНИЯ

1.    Если в штате Калифорния выбросить из окна на дорогу обертку от жевательной резинки, это может привести к штрафу в 1000 долл. за замусоривание территории, хотя общественные издержки такого замусоривания много меньше 1000 долл. Имеет ли такая мера наказания экономический смысл?

2.    Какая из двух сторон, обидчик или жертва, проявляет чересчур маленькую осторожность при использовании правила строгой ответственности применительно к несчастным случаям с двусторонней ответственностью?

3.    Рассмотрим модель тройного возмещения ущерба, в которой потребители "стремятся к ущербу". Чему будет равна p*, если γ = 3, p = 1/6, c = 0 и p_m = 100?